Чтобы немного разбавить технические материалы Nch-nch, я решил публиковать интервью с интересными музыкантами. Не забавы ради, а мотивации для:) Начнём с уважаемого мной продюсера из Дании Андерса Трентмёллера (Trentemøller).
Фигура Андерса Трентемоллера довольно противоречива и выгодно отличается от толпы лэптопвых музыкантов. Его первый альбом наделал массу шума, а его ремиксы лишь подчеркивают его талант.
На столе стоит раскрытый ноутбук, около него, на письменном столе берлинского гостиничного номера, лежит потертая клавиатура. Андерс Трентемоллер в своем черном костюме Comme des Garcons сидит на диване. Только что он закончил работу над еще одним эдитом, который в ту же ночь поставит на вечеринке в клубе. Между выходом его дебютного альбома «The Last Resort» и выходом нового альбома «Into The Great Wide Yonder» прошло достаточно времени и накопилось достаточно вопросов.
Твой дебютный альбом стал полной неожиданностью. Ведь до этого тебя знали как неплохого музыканта и весьма успешного ремиксера клубных хитов. А потом ты выпустил свой альбом, который даже переплюнул все ожидания. Трудно ли было работать над вторым альбомом?
Я не пытаюсь слишком много размышлять над этим с точки зрения концептуальности. Я делаю на ощупь как должно звучать правильно. Уже при работе над «Lost Resort» я не брался за воплощение каких-то больших мыслей. Если я начинаю музицировать, то тогда все вокруг прекращает свое существование. Я не думаю ни про ожидания, ни про целевые аудитории. Мне это становится не интересным.
Знаком ли тебе синдром второго альбома, с которым сталкиваются те музыканты, у которых дебютный альбом обретал мощный успех?
Было такое. В самом начале. Прежде чем начать, я, несомненно, ощущал своего рода давление. Но как только я начал работать, эти ощущения исчезли. Просто потому, что я был в своем собственном мире. В студии я обычно провожу очень много времени и в это время полностью погружаюсь в музыку.
В 2007 году ты впервые в жизни отыграл на фестивале Роскилле, который считается одним из самых важных европейских фестивалей. Что означало это выступление для датского музыканта?
Это, вне всякого сомнения, было самое желанное, чего только можно было хотеть. Еще будучи подростком я ездил туда почти каждый год. Он находится совсем близко от Копенгагена. Конечно же, перед выходом на сцену я жутко нервничал. Сначала мы сыграли перед выходом «The Lost Resort», потом я выступал еще раз, уже как группа. Третий раз был фестиваль Гластонбери. Конечно было немного страшновато выступать на таких фестивалях, но такой опыт здорово помогает. Но публика нас восприняла очень хорошо.
Сложно ли было возвращаться на небольшие площадки?
Нет, потому как я люблю небольшие площадки. Потому что я могу хорошо рассмотреть людей, могу им даже в глаза посмотреть.
Эти выступления и переживания как-то были отражены в твоем новом альбоме «Into The Great Wide Yonder»?
Нет. После последнего тура мне нужна была передышка. Мы отыграли 72 концерта, а наряду с этим я еще и выступал в роли диджея. Поэтому мне попросту необходима была пауза. Хотя бы для того, чтобы найти самого себя. А альбом я начал делать только в конце прошлого года.
Твой последний альбом был не совсем клубным альбом, скорее он был электронным. Но в этот раз музыка звучит гораздо менее электронно. В этом нашло отражение твоей работы с группой?
Все звучит так, словно тут была задействована вся группа, хотя по большей части все я сделал один, дома. Я больше играл, чем программировал. Компьютер я использовал прежде всего как записывающий прибор. Старался добиться теплого звучания, пропуская записанный материал через несколько старых компрессоров. И только потом, я все доделывал на компьютере. Все не должно было звучать слишком по электронному.
То есть, ты сам играл на всех инструментах задействованных в альбоме?
На многих. Что-то я наигрывал на синтезаторе, потом пропускал все через усилитель Fender, и потом обрабатывал все эффектами. Я специально учился игре на гитаре, правда играть на ней могу не очень хорошо. Я сам наигрывал пассажи, например когда звучит специальная, такая, гитарка. Правда, для того, чтобы добиться нужного звучания, я попросил наиграть настоящего гитариста.
Такой подход должен изменить твое отношение к музыке.
Да, действительно, так и есть. Никакой компьютер не сможет сымитировать акустическую гитару. К тому же там есть волшебные моменты, которые также невозможно симулировать.
Тогда получается что тебя уже не совсем верно будет называть как «электронный музыкант»?
Себя я воспринимаю просто как музыкант. Я занимаюсь тем, что мне интересно. В настоящий момент я работаю совместно с одной датской певицей, и все наши работы мы записываем на кассетный рекордер. Ну это такой фолк, лоуфай. Никаких компьютеров. То, что мне очень нравится во всем этом это что можно сочинять, не всматриваясь во все эти графики и пользовательские интерфейсы музыкальных программ. Если работать с компьютером, то музыку ты всегда будешь воспринимать в виде кубиков и звуковых кривых. Порой я вообще выключаю монитор, чтобы полностью задействовать свой слух. Я не вижу большого пробела между слухом и зрением.
В девяностые такой вопрос был вопросом религиозным.
В тот момент электроника проходила период освобождения, так как можно было не задействовать дорогие студии. Сегодня все совсем иначе — так как при помощи недорогих программ, можно и дома делать треки. Одновременно с этим большинство треков похожи друг на друга, что хорошо заметно по ассортименту Beatport. А вот делать что-то отличное от этого — вот это моя цель.
Если ты диджеишь, то ты играешь на компакт-дисках.
Да, потому что 90% треков которые я играю, это мои собственные _бутлеги и эдиты_. В этом есть своего рода преимущество: я могу работать над треком вплоть до своего выступления. Таким образом, у меня есть треки, которых нет ни у кого вообще. Однако дома я предпочитаю слушать винил. У меня, к примеру, есть много джазовых пластинок.
Твои ремиксы по прежнему очень хорошо подходят для клубных танцполов. Как у тебя так все происходит? Ты как-то разделяешь себя между альбомами и ремиксами?
В случае с ремиксами как раз и важно то, чтобы они звучали в клубах. А формат альбома в какой-то мере позволяет не коситься на танцпол. Все-таки в мире есть не так много альбомов, которые одинаково хорошо и слушать дома и танцевать под них в клубе. И хотя сейчас это может звучать старомодно, но я люблю альбомы. Например, Pink Floyd. Тут все части целого способствуют более комплексному восприятию той картины, что создавал творец. На таких альбомах всегда есть какие-то скрытые сокровища, которые раскрываются не в первый и не во второй раз прослушивания. Сегодня нечто подобное пропадает. А жаль.
Отправишься ли ты в тур со своей группой?
Да. Он осенью начнется. В нем примут участием Хенрик Вибсков и Майкл Симпсон. Плюс еще двое гитаристов и скрипач. Ну и младшая сестра моей девушки будет на подпевках.
Узнают ли тебя люди на датских улицах?
С прошлого года порой узнают. Мы тогда снова играли в Роскилде, выступали на главной сцене, и все это показывали по телевизору. Ну и там показали не какого-нибудь бледного студийного затворника. Я играл в ночь открытия фестиваля. Сцену перед нашим выступлением оформил Хенрик Вибсков — там были такие громадные инсталяции и проекции. А на сцене было еще артистов сорок. А перед сценой была тьма-тьмущая народу. Я тогда себя ощутил немножко Боно. Передо мной выступал Кейн Уэст, и он еще хотел на одном из моих треков почитать рэп. Но это он мне сказал за десять минут до начала моего выступления, а я настолько нервничал, что чисто инстинктивно ответил отказом. Потом я правда об этом немного сожалел. И я верю, что он тогда мог бы зажечь как надо.
Автор: Феликс Денк
Перевод: technoid
